Матушка Александра подтверждает слова трудницы. После службы направляюсь к ней в кабинет, она встречает меня с готовностью ответить на все, даже самые крамольные, вопросы.

- Хочешь постичь суть монашеской жизни за несколько дней? Это невозможно. Ты из другого мира. Чтобы понять нас, нужно жить этим, иначе можно лишь прикоснуться.

- А если бы я пришла к вам с просьбой принять меня в монастырь?

- Ты? — проницательный взгляд, — Тебя в монастырь не возьму. Ты ищешь истину, но пока не для того, чтобы найти. Так сюда не приходят.

- А как приходят?

- Как Юлий Цезарь: пришел, увидел, победил. Правда, побеждать тут намного труднее, чем на поле боя, ведь борьба идет с самим собой. Я сразу по человеку вижу, останется ли он. Если хоть какие-то сомнения есть – ответ нет. И если желание уйти от мира – это эмоциональный порыв в отчаянье – тоже чаще всего нет.

Сестра Любовь при первой нашей встрече призналась: «Не знаю, зачем жить дальше. Дети, работа, дом… А дальше что? В чем смысл?» Татьяна, вот вы как думаете?

- В том, чтобы самому становиться лучше и делать добро.

- А смысл в том, что душа вечна. – отвечает матушка Александра, тепло и мудро улыбаясь.

- То есть «заблудших овец», вставших на путь истинный, среди сестер немного?

- Да, это скорее исключения. Чаще всего в монастырь приходят люди, воцерковленные с младенчества. Мой отец – священник. В детстве куклы не были мне интересны. Надевала папину рясу и ходила по дому, распевая церковные песнопения. А во время службы я непременно сидела на ступеньках иконостаса, наблюдала за священниками. С тринадцати лет начала петь на клиросе. Вам трудно в это поверить, но монашество было моей мечтой, как для других - материнство или карьерный рост.

Таких примеров в нашем монастыре множество. Племянница моя, Анюта, в пятнадцать лет прибежала к нам, говорит, не хочу учиться, ухожу в монастырь! Отвечаю ей: «Хорошо. Ты знаешь, что монашеская жизнь – это в первую очередь послушание. Вот твое первое послушание – закончи школу. Она, скрепя сердце, закончила. Приносит аттестат. А теперь говорю – второе послушание, поступай в медицинский. Мыть полы все умеют, в монастыре тоже нужны специалисты. И вот она уже на четвертом курсе, каждый раз при встрече благодарит. А все свободное время проводит в монастыре, готовится к принятию монашества.

- Сестрам часто приходится бороться с искушениями?

- Конечно. С одной стороны, в монастыре духовный путь менее тернист, чем в миру. Тут все направлено на создание идеальных условий для работы над собой и спасения души. А с другой - чем больше погружаешься в себя, тем более запутанные клубки страстей приходится разрубать. Чаще всего это невозможно сделать без духовного наставника. Поэтому все послушницы, инокини и монахини, если что, сразу бегут ко мне за помощью.

Мне в юности очень повезло с наставницей. Схиигумения Ефросинья прожила в монастыре 79 лет. За это время она точно пропиталась святостью. Выражение лица у нее всегда было такое… ангельское. Бывало, идешь к ней посоветоваться в моменты душевных тревог, и одного взгляда ее хватает, чтобы все сомнения и соблазны улетучились. Ответ приходит сам, а ты улыбаешься и уже не можешь сам себе ответить на вопрос «зачем пришел».

А вообще труд и молитва - вот главные помощники смирения, терпения и умения радоваться при любых обстоятельствах.

Игуменья смотрит на меня ласково, по-матерински. Молчит и улыбается одними только глазами.
Все складывается. Гармония, Радость, Освобождение, Монашество. Гром среди чистого неба. Для сестер, живущих в обители, он уже грянул и призвал посвятить жизнь Богу.